Монолог Залимхана Чеченова

Недавно Залимхану ЧЕЧЕНОВУ – участнику Великой Отечественной войны, в разные годы работавшему в должностях министра местной промышленности Кабардинской АССР и начальника Управления топливной промышленности Совета Министров КБАССР, исполнилось 95 лет. Накануне этого красивого юбилея мы встретились с ним. Его рассказ о своих жизненных уроках, о людях, повлиявших на него, о пути от разнорабочего на стройке до министра мы представляем нашему читателю.

Детство

- Я пошел в школу в 1925 году, в фабрично-заводскую семилетку – ФЗС, где со мной учились дети гораздо старше меня: например, мой брат, который был 1914 года рождения, и моя сестра, 1916 года рождения, учились вместе со мной. То есть я был самым младшим. Все стояли у станка спокойно, а мне нужна была подставка, словом, приходилось карабкаться. Моя первая учительница – золотой мой человек, Екатерина Михайловна БЛАГОДАРНАЯ, учитывала это. Когда старшие ребята давали мне щелчки по лбу, она подходила и давала им линейкой по голове, говоря: «Больно тебе? А ему, думаешь, не больно?» Я ей очень благодарен за такое отношение и до сих пор с теплотой ее вспоминаю. В этой школе нас многому научили, изделия нашего производства даже продавали на рынке, а за счет вырученных денег в школе нас кормили.
С самого детства я очень много читал. На ул. Кабардинской была детская библиотека, я стал там своим человеком: в те годы перечитал всего Майн РИДА, Фенимора КУПЕРА, Жюля ВЕРНА, даже МОПАССАНА, хотя это было и не совсем по возрасту. Часто я «лечил» книги, переплетал их – нас в ФЗС учили переплетному делу. И уже никто не мог запретить мне читать, кроме того, я имел доступ к произведениям писателей, которые по какой-то причине запрещались, например, Герберта УЭЛЛСА. Я и сейчас очень много читаю, несмотря на ухудшение зрения. Чтение – важное занятие для меня.
В 1932 году я окончил школу, но отец без дела болтаться мне не позволил – отвел меня в Ленинский учебный городок учиться на счетовода. А я всю жизнь мечтал стать трактористом или слесарем, носить промасленную спецовку, как увижу рабочего в такой одежде, меня прямо зависть брала! Тем не менее, проучился там три месяца, получил специализацию счетовода, но к счетоводству больше никогда не возвращался.

Учеба

- В ноябре того года отец решил уехать в Кисловодск, потому что почувствовал, что бесовская машина уже раскручивается, – началась борьба с духовенством. Он хорошо знал арабский язык, читал Коран – выучился в медресе в Аушигере; он и его друзья, которые тоже знали арабский, собирались вместе, чтобы не забывать язык, говорили на нем, пели зачыр, читали Коран. Отец начал опасаться за наше будущее, но в глубине души не верил, что его могут арестовать, потому что всю жизнь трудился – и пекарем, и строителем на элеваторе, и пастухом. Но его все-таки арестовали. Благодаря нашей маме – азбучно безграмотной женщине, которая собирала его документы, отправляла запросы, не опускала руки, даже письмо КАЛИНИНУ написала, его освободили через пару лет. Но после этого он прожил недолго – полностью подорвал свое здоровье на строительстве Беломорканала. А тогда, в 1932-м, я уехал с ними и пошел чернорабочим на строительство – пять лет мы строили санатории. Конечно, тогда и мысли не было, что я сам буду когда-то в них приезжать по путевке, но случилось так, что спустя годы я с женой отдыхал в одном из этих санаториев.
А 30-е годы были очень голодными. Я не мог позволить себе даже обед в рабочей столовой за 50 копеек, бутылка молока и кусок хлеба – вот и все, что я съедал за день. Кроме того, наше начальство пристально следило, чтобы все рабочие учились. Тяжело было все это, но учебы мы никогда не чурались, потому что не рассчитывали всю жизнь работать простыми чернорабочими. Мы с моим приятелем окончили вечернюю школу и в 1936 году поехали в Москву поступать в авиационный техникум. Еще с тех пор как я в детстве увидел в форме военного летчика мужа моей старшей сестры Алибека ЭЛЬЧЕПАРОВА, загорелся мечтой стать летчиком. Словом, сдал экзамены, прошел медицинскую комиссию, а в списках меня нет. Оказывается, они не могли меня зачислить, так как в Москве мне негде было жить, а общежития у техникума не было. Вернулся назад и еще год работал. В 1937-м снова решил поступать – поехал в Махачкалу, в Дагестанский механический техникум, проучился там год. А потом решили идти на рабфак, чтобы получить среднее образование и иметь возможность поступать в институт. После получения аттестата отправил документы в несколько институтов: решил, поступлю в тот, который первым пришлет ответ.
После целого ряда событий в 1939 году я и мой друг оказались в Харькове, в институте инженеров железнодорожного транспорта. По дороге у нас украли вещи, и я остался в одной вязаной фуфайке. Но в институте нам положена была форма, нас обули и одели, дали общежитие. Спустя год по предложению комсомола я записался добровольцем в Мелитопольскую военно-авиационную школу, там нас и застало начало войны. Естественно, сразу все стали подавать рапорт с просьбой отправить на фронт в любом качестве. Но нам приказали продолжать обучение, и школу мы окончили в августе 1941 года – до тех пор, пока немцы не стали подступать к Запорожью. Тогда нас эвакуировали в Саратовскую область и учили еще целый год, мы стали классными, как я считаю, штурманами; надо было налетать по 25 учебных часов, а многие уже и по 80 часов имели. После двухгодичного курса нас собрали и увезли неизвестно куда. Мы думали и надеялись, что на фронт, а приехали в город Энгельс, где объявили, что мы теперь – курсанты Первого Ленинградского краснознаменного артиллерийского училища. Очень обидно стало: и то, что на фронт не едем, и то, что летчиками не будем.

Война

- Проучились мы там еще шесть месяцев, ведь артиллерия – это сверхточная наука, нужно уметь учитывать все – баллистику, метеорологические данные и т.д. После окончания мне присвоили звание лейтенанта, и нас отправили на фронт. Военная дорога моя такая: Курск, Орел, Белгород, Украина – Полтавская, Киевская, Кировская, Ворошиловградская области. Возле Кременчуга форсировали Днепр. Это для меня огромный страшный эпизод. Переправлялись на чем только можно, вплоть до плотов, скрепленных чем можно. На эти плоты мы сумели погрузить технику, перебраться на другой берег, закрепиться и отбиваться от фашистских автоматчиков, которые огрызались на нас. Настрелялся я тогда так, что оглох и неделю ничего не слышал. Дальше двинулись в западном направлении, форсировали Южный Буг – это уже ближе к Молдавии и Румынии. Между Бугом и Днестром я был серьезно ранен, и меня отправили в госпиталь. А мой друг – Вася Харченко, с которым мы вместе были с Мелитополя, нас и назначили в одну батарею, погиб там. Когда я очнулся в госпитале, почувствовал, что-то не так, что от меня что-то скрывают, несмотря на то, что почти ничего не слышал.
После ранения ездил по госпиталям, меня лечили шесть месяцев, вытаскивали мелкие осколки, какие-то не смогли удалить (после войны через 17 лет один пришлось доставать хирургам), а один до сих пор сидит в кости.
После выздоровления меня почему-то не стали отправлять в мою родную 80-ю гвардейскую дивизию, направили на 3-й Белорусский фронт. Примерно в феврале 1945 года мы были под Кенигсбергом, там в боях местного значения на подступах к городу я получил контузию. А в апреле, числа 5-6-го, мы начали штурмовать Кенигсберг, 8 апреля взяли город. Через полгода меня списали, так как раны постоянно беспокоили.
И передо мной встал вопрос: что делать дальше? Образование у меня неоконченное, профессии настоящей нет... И в 1947 году один мой знакомый, который был старше меня, подсказал мне пойти слушателем в Партийную школу при Кабардинском обкоме ВКП(б). После этого меня пригласили работать в обком партии. Примерно через год я оформлял инструктором отдела пропаганды молодую девушку Тамару, подготовил ее документы, ее утвердили. Так и познакомился со своей будущей женой, мы с ней поженились в 1949 году.
Залимхан Заракушевич рассказал о своей трудной молодости со светлой ностальгией о родителях, о своих студенческих годах, боевых товарищах. Его рассказ остановился на окончании войны, но мы знаем, что впереди у него была долгая трудовая жизнь с достижениями и проблемами и прекрасная семья: красавица жена, замечательные дочери, радость общения с внуками, трое правнуков. Почтенный возраст не лишил его интереса к жизни, иронического взгляда и чистой веры в лучшее. Его жизненная позиция активна, а ум открыт новым знаниям…
 Марина БИТОКОВА.
 
По теме
Уважаемые коллеги! Дорогие ветераны! От имени личного состава и себя лично сердечно поздравляю вас с наступающим 2024 годом!
«День пожарной безопасности» в Псыгансу - Урванский район В прошлом году в сельском поселении Псыгансу произошло 13 пожаров, в результате которых 1 человек получил травмы различной степени тяжести, а жители понесли материальный ущерб.
Урванский район
Идеальное сочетание науки и практики - Газета Нальчик В этом году IV научно-практическая конференция аллергологов-иммунологов Северо-Кавказского федерального округа «Инновационные технологии иммунозависимых заболеваний» была приурочена к 30-летию ГБУЗ «Центр аллергологии и
Газета Нальчик
В Республиканской клинической больнице станет доступным лазерное лечение глаукомы - Министерство здравоохранения Для улучшения качества оказания медпомощи пациентам с офтальмологическими заболеваниями в отделение микрохирургии глаза РКБ закуплено современное диагностическое и лазерное оборудование для хирургических вмешательств экс
Министерство здравоохранения
Строки над вершинами гор - Газета Горянка Где отмечать Всемирный день поэзии? Члены литературного клуба «Жан» для себя этот вопрос решили еще в 2018 году, когда были проведены первые «Чтения на Чегете».
Газета Горянка
ПОСЛЕДНЯЯ ПЕСНЯ - Газета Горянка Ирина КАПКОВА работает специалистом отдела продаж торговой марки, имеет разряд по плаванию и любит кулинарить по выходным.
Газета Горянка
1F8B1F6F-7E42-4D59-A00E-DBACBA402AAB.jpeg - РИА Кабардино-Балкария Глава КБР Казбек Коков вместе с Губернатором Ставропольского Края Владимиром Владимировым и Главой КЧР Рашидом Темрезовым приняли участие в туристко-патриотическом слете "Мосты дружбы", сообщает корреспондент РИА «Кабардино-Балкария».
РИА Кабардино-Балкария